Я не Гиляровский, но все же.
После занятий решила прогуляться. Снег в центре совсем убрали, весна. На Сухаревской площади шум машин полностью заглушался колокольными переливами. Не успев отдалиться от него настолько, чтобы перестать его слышать, сначала почувствовала вибрацию, а потом уже услышала колокола церкви на углу Сретенского бульвара. Пошла вдоль него, аккуратно обогнув не очень трезвого пешехода, передвигающегося по синусоиде, свернула на Мясницкую, где мне под ноги метко швырнули увесистый кусок льда, пошла не в ту сторону, и когда сообразила это, свернула в Малый, а потом в Большой Харитоньевский переулок. Возле театра Табакова купила печенье "школьное", набив им рот, миновала здание арбитражного суда и вышла на Чистопрудный бульвар. В переулках было на удивление пусто, за исключением пары мрачных типов, которые толклись возле забора, окружавшего суд, да интеллигентного вида бабушки, купившей батон и поинтересовавшейся у меня, где театр. На бульваре же - как всегда - веселые компании панковатых людей в косухах и с пивом. Один из них попытался стрельнуть денег, но я обиженно сказала, что, дескать, дай хоть кусок прожевать, а пока я жевала, его увели. Снова свернула на Мясницкую, теперь по направлению к центру. Каким ветром на улицы выгнало столько замечательных личностей подозрительного и полупьяного вида? Вероятно, тем же, что и меня. )) Ловила на себе их взгляды, привлеченные то ли взлохмаченными волосами, то ли мягким, но вполне отчетливым стуком каблуков. Так и не заткнув уши музыкой, шла, продолжая слушать радостный весенний шум города и собственный топот. И хорошо, что не ушла в музыку и в себя. В начале Мясницкой, возле Вышки, стала обходить меееедленно идущие парочки и спиной почувствовала, что мне расстегивают карман рюкзака. Обернулась, сняла рюкзак, увидела, что он действительно расстегнут. Взяла под руку следовавшего за мной типа, мягко попросила его вернуть то, что он взял. Он с готовностью вывернул карманы, где предусмотрительно лежали мятые бумажки и коробок спичек. Произнес пару отработанных фраз о том, что я, видимо, пьяна и что я ошиблась. Проверила, что ничего не пропало из расстегнутого кармана, еще немного пообщалась с типом, у которого явно заплетался язык, отпустила его с миром. Не знаю, что бы я делала с ним, если бы обнаружила отсутствие в кармашке пропуска. Ключи и флешку, в принципе, не так жалко, но вот зная, сколько мороки с восстановлением документов, была рада, что пропуск на месте. Если бы его не было - что, я стала бы убеждать неудачливого воришку, что ему эта синяя корочка нафиг не нужна? Перевесила рюкзак вперед, как я делаю в метро, а теперь буду делать и на улице. Крепко вцепившись в рюкзак, надела-таки наушники. Благополучно дотопала до Никольской, в начале которой снова начала слушать город, где, перекрикивая друг друга, надрывались громкоговоритель, транслирующий службу из церкви, и зазывала, предлагавший обзорные экскурсии. Громче же всех орала парочка бритых ребят, шагавших в ногу мимо церкви и орущих "... - позор России", что именно - я не разобрала. Весна у всех такая весна. ))